— Если вы сможете спасти Девона, то мне абсолютно безразлично, какая вы, будь вы хоть двухголовой дьяволицей, ниспосланной из ада.

Подмигнув, женщина откинула голову и пронзительно загоготала, обнаружив на шее еще большее количество толстых рубчатых шрамов.

— Голова у меня только одна, а вот откуда я явилась — из логова Сатаны или нет, — ты решишь позже. — Она вошла в дом. — Что ты намерена сделать, чтобы помочь этому человеку?

— Все что угодно, — тихо ответила Линнет.

— Хм! Молоденькие женщины всегда так говорят, однако так ли это на самом деле, увидим позже. Выхаживать обожженного не так уж приятно.

— Я сделаю все, что смогу, — повторила Линнет.

— Ну, хорошо, — кивнула Фетна, — пора приступать к делу! Сначала сделай так, чтобы в доме было как можно светлее. Я плохо вижу даже при ярком освещении.

Линнет подбросила дров в огонь, зажгла все свечи, которые столь бережно хранила, и выпустила полностью фитиль в фонаре. Когда Фетна отбрасывала полотняное покрывало, накинутое на спину Девона, Линнет удалось рассмотреть руки женщины. На ее левой руке оставались только большой, указательный и средний пальцы, в то время как правая рука представляла собой одно целое, так как все четыре пальца превратились в скрюченную клешню.

— Первое, что мы должны сделать, — это обеспечить свободный приток воздуха к его телу. Для лечения ожогов нет ничего лучше воздуха, дарованного нам Создателем, а затем надо будет помыть его. Делай все, что я тебе буду говорить. — Она неподвижным взглядом уставилась на Линнет и поднесла свои изуродованные руки совсем близко к ее лицу. — Этим много не сделаешь.

Казалось, она специально провоцировала Линнет на то, чтобы та выказала какие-то признаки отвращения или сомнения, словно желая вынудить ее отступить.

Линнет сделала вид, что не заметила того, как ей тыкали в лицо руками.

— Говорите, что от меня требуется. Фетна опустила руки, и мысли ее вернулись к пациенту.

— Нагрей немного воды. Мыло у тебя найдется?

— Конечно, а если понадобится еще, я у кого-нибудь займу.

Фетна фыркнула.

— В этом городишке одалживать не любят. Линнет уже наполнила чайник и сняла с полки горшок с жидким мылом.

— Это твоя малышка? — тихо спросила Фетна, и ее голос вдруг утратил резкость и визгливость.

— Да. Ее зовут Миранда.

Фетна отвернулась от спящей девочки.

— Утром тебе лучше куда-нибудь ее отослать. Детям не слишком нравится на меня смотреть, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

Линнет была тверда.

— У меня свои методы воспитания. Я не позволю своему ребенку судить о человеке по внешнему виду.

— Посмотрим, что ты будешь делать, когда она начнет орать, завидев мою рожу.

— Вода вроде уже нагрелась, — сказала Линнет. — Вы мне покажете, что делать дальше?

Линнет разрезала на Девоне штаны и внимательно осмотрела ожоги на его ногах — они были гораздо меньше, чем на руках и ступнях.

— Получше привыкай к нему, потому что на следующей неделе каждый кусочек его тела должен быть тебе хорошо известен.

— На следующей неделе? Вы считаете, что уже на следующей неделе он будет в полном порядке?

— Ну, не совсем, конечно, — ответила Фетна, — однако он начнет выздоравливать. В любом случае через три дня нам станет ясно, как идут дела. А теперь возьми эту тряпку и помой его, очень медленно и очень осторожно. Главное — не раздавить слишком много волдырей. Заключенной в них водой Господь охлаждает кожу.

В течение нескольких часов Линнет медленно обмывала длинное тело Девона, очень осторожно, дабы не причинить ему дополнительных страданий, каких он и так хлебнул сполна.

— Не покормить ли нам его? — спросила она.

— Еще рано, — ответила Фетна. — Он пока еще слишком слаб для этого. Ты помыла его?

— Да, — вздохнула Линнет и присела на пятки, выжимая тряпку.

— Ну что ж, тогда ступай к ручью, набери свежей воды, подогрей ее и начинай все с самого начала.

Фетна внимательно наблюдала за ней, но Линнет и бровью не повела. Схватив два ведра, она вышла за дверь, а Фетна встала на колени перед этим молодым обнаженным мужчиной, который лежал вытянувшись на матраце, набитом кукурузной шелухой.

— Ты проснулся, мальчик? — горячо спросила она. Девон издал какой-то звук, и Фетна поняла, что он услышал ее. — Я знаю, что тебе невыносимо больно, но мы стараемся утишить эту боль. Сосредоточься только на том, как тебе приладиться дышать, чтобы выжить. Девочка сейчас еще разок обмоет тебя, жар спадет, и тебе станет полегче. Не забывай дышать и только не отчаивайся. Маленько потерпи — боль пройдет, и все останется в прошлом.

Прежде чем наполнить деревянные ведра, Линнет хорошенько протерла их изнутри мхом. Впервые ей захотелось плакать. Какой ужасный день! Сначала эти обвинения со стороны Девона, потом их ссора, потом чуть не погибла Миранда, а теперь Девон… лежит беспомощный в ее доме, и его тело сплошь покрыто отвратительными волдырями. Линнет наполнила ведра и побрела назад к дому. Были ее чувства к Девону прежними или не были, теперь уже не имело никакого значения. Важно только одно: она должна сделать все, чтобы спасти его.

Она взглянула вверх на чистое темное небо и молча помолилась за выздоровление Девона. Плечи болели, ведра оттягивали руки, но она не обращала на это внимания. Есть вещи поважнее, чем уставшие плечи.

Фетна сидела на стуле около стола, перед ней стояла тарелка с тушеным мясом и хлебом. Она едва ли заметила, как появилась Линнет.

Линнет, встав на колени, вновь принялась обмывать спину Девона. Волдыри постоянно сочились.

— Он твой мужчина? — жуя, спросила Фетна.

— Он… это не мой муж, нет, но я знаю его долгое время.

— А что подумает твой муж, когда вернется домой и увидит обнаженного мужчину на твоей постели?

— Я не замужем. Фетна захихикала.

— Не очень-то изменился мир за последние годы. Сквайр вроде бы называет тебя школьной учительницей?

— Была ею. — Линнет не хотелось больше говорить на эту тему. Рано или поздно Фетна обо всем узнает.

— Как его зовут? — спросила женщина, отодвигая пустую тарелку.

Линнет любовно коснулась уха Девона.

— Девон Слейд Макалистер, — ответила она.

— Слейд Макалистер! — воскликнула Фетна, и в ее голосе прозвучало недоверие.

Линнет улыбнулась, играя черным завитком на голове Девона.

— Слейд — это имя его отца. Я помню тот день, когда он узнал, что его так назвали в честь отца. Мне говорили, он очень сильно любил своего отца и очень горевал, когда тот погиб. — Линнет вновь занялась процедурой обмывания.